И все же я был весьма изумлен, когда она отреклась от Торо оф Брас Коуп, возможно самого лучшего Котцебу всех времен. Муж Евы Милтон умер и, похоже, что в середине или конце 1940-х она довольно сильно заболела. Неспособная заботиться о собаках, она продала свой питомник человеку по имени Дик Молтон (Dick Moulton), жившему поблизости. Дик провел две вязки одних и тех же собак и продал оба помета на зимний курорт под названием Брас Коуп (Bras Coupe). По прошествии пары лет управляющие курортом решили продать собак. Их предложили мне и другим маламутчикам - явно я был одним из первых в их списке. Торо был среди этих собак, и он немедленно привлек мое внимание; мне бы очень хотелось заполучить его. Но мы только начинали свой питомник, у нас уже были четыре собаки, и мы не собирались укрупнять свое дело за рамки любительского спорта. Торо по-настоящему искушал меня, но Лаура сказала - нет. Таким образом Эрл и Натали Норрис приобрели Торо и некоторых других собак. Когда Торо стал выставляться и побеждать, я спросил госпожу Сиилей, как она вообще позволила уйти такой собаке на сторону. Она буквально ощетинилась. "Эти два помета были ошибкой!" сказала она мне. "Эти собаки вообще не должны были вязаться друг с другом! Я собираюсь съездить в АКС на следующей неделе и отменить их регистрацию!"
Отмены регистрации не было, но не потому, что она не пыталась. Я знаю, она пробовала, потому что позже, на слушанье дела "Сиилей против Золлера" я приводил ее действия против Торо и его однопометников как свидетельство того, на что она пойдет, чтобы дискредитировать любого маламута, не находящегося в ее владении или не контролируемого ею. Я сделал это дважды - письменно в материалах защиты и лично во время слушанья, и ни разу ни Ева Сиилей, ни ее адвокат не пытались отрицать или возражать.
То, что она хотела очернить Торо, было удивительно, но, я думаю, самым удивительным было то, что она всерьез верила в то, что АКС отменит свою регистрацию по ее указанию. Но, опять же, это был еще один пример "Seeley being Seeley".
Конечно, позже она полностью заявила права на Торо. Когда я его вязал с Такомой, я получил указание от Норрисов послать его потом к госпоже Сиилей, так как она также хочет его использовать (вот удивительно!). Немного позже, пока Торо был еще в питомнике Чинук, я приехал на ежегодное совещание (Национального клуба - прим. перевод.) и монопородную выставку в Фрамингхэме, штат Массачусетс (Framingham, MA). Так как своих собак я не привез, госпожа Сиилей попросила меня выставить Торо на монопородке. Он был записан в открытый класс, и Сиилей безумно хотела, чтобы Торо выиграл у спец.класса/спец.записи (specials entry), в котором был чемпион Малпус Брукс Мастер Оттер, МаЛуут во владении Джин Лэйн. Ну что ж, Торо выиграл, и я думаю, что "Коротышка" Сиилей даже полюбила меня на десять минут тем июньским днем 1952 года.
Но длилось это недолго. Годом позже, в 1953, на ежегодном собрании в Винчестере (штат Массачусетс) президент Национального клуба Пол Пеллье (Paul Pelletier) встретил меня такой грубой словесной атакой, что я был ошеломлен, а Билл и Луи Доусоны (питомник Кобук – Kobuk), находившиеся поблизости не могли поверить своим ушам. После всех этих лет я не помню, что конкретно он говорил, а я отвечал. Но я точно знаю, что до этой встречи мы ни разу не контактировали, и он лично меня не знал, так что, очевидно, кто-то среди членов клуба из Новой Англии накрутил его. Для меня было совсем не трудно догадаться - кто.

Национальный клуб породы Аляскинский маламут

До 1952 года клуб был маленькой закрытой (только для Котцебу) организацией, имеющей в составе только Новоанглийских членов под предводительством Евы Сиилей. Эти люди были не очень-то активны ни в разведении, ни в выставках. В большинстве своем это было несколько друзей и знакомых, имевших сходные интересы, собиравшихся несколько раз в год на выставке или у кого-нибудь дома поговорить о собаках. Я тогда этого не знал, но эта организация не была официально признана Американским Кеннел Клубом. Тут популярность маламутов внезапно стала расти, и на выставках в разных частях страны число маламутов увеличилось, так, что до Новоанглийской группы дошло, что лучше бы им поторопиться и получить признание от АКС официального национального клуба породы, пока кто-нибудь их не обогнал. Так что, я думаю, они послали петицию в АКС, ну или, по крайней мере, запрос и, очевидно, получили в ответ рекомендацию увеличить число членов клуба и не за счет соседей, а со всей страны. Другими словами стать более похожими на представительский клуб породы.
Эти измышления представляются мне логичными в свете того, что мне внезапно позволили вступить в их клуб! (мне, парню с эскимосскими собаками из Мэриленда!). Они также приняли и другого аутсайдера - Джин Лэйн. Она хоть и жила в Новой Англии, но владела "несоответствующей" собакой - Мастером Оттером.
Ну, в течение следующих нескольких месяцев я платил свои членские взносы и удивлялся - за что? Все, что я за это получал - были редкие открытки, извещавшие о намечающейся встрече у кого-нибудь дома в Новой Англии. Некоторые из них приходили ко мне несколько дней спустя встречи! Некоторые приходили до обозначенной даты, но недостаточно загодя, чтобы позволить мне запланировать и доехать туда. И ни одна открытка не содержала в себе причину, почему бы мне стало необходимым вести машину в такую даль.
Читая отчеты по выставкам в газете АКС, я видел, что гораздо больше породной маламучьей активности проявляется в других частях страны. Особенно в районе Милуоки. Будучи в командировке по работе в тех местах, я навестил Ральфа и Марчету Шмитт (Ralph и Marchetta Schmitt), владельцев питомника Сильвер След (Silver Sled), крупнейшего питомника маламутов в стране.

Они слышали обо мне, пригласили заехать и немедленно стали обзванивать людей. За пару часов собралось более двадцати членов их клуба аляскинских маламутов, которые жили относительно близко. Шмитты также знали о других заинтересованных владельцах в Чикаго и на Среднем Западе. В Калифорнии тоже началась активная работа.
Тут же мы подсчитали, что если объединим свои силы, то за несколько недель получим около 50 - 60 человек в клубе.
Шмитты предложили мне так и сделать и подать заявку в АКС на аккредитацию официального Национального клуба породы, оставив за бортом людей из Новой Англии. Но я чувствовал, что АКС будет к нам более благосклонен, если мы создадим настоящий общенациональный клуб с членством и Новоанглийских владельцев. Кроме того, я считал, что для всех лучше погасить костер войны. (Мнение переводчика - вот это и была его первая и главная ошибка - нечего было жалеть Еву).
Но убедить в этом людей было сложно. Шмитты были абсолютными "не фанатами" госпожи Сиилей. Однако они неохотно согласились дать мне шанс попробовать сделать, что я смогу. Я должен был приехать на следующую встречу в Новой Англии и донести до тех людей реалии нового дня. Предлагался выбор: открытие членства в клубе для любого владельца, проживающего где угодно, или же мы создаем наш собственный Национальный клуб без них. Их ответ должен был определить направление наших действий в будущем.
Несколько недель спустя я приехал на ежегодное собрание клуба в 1952 году в Фармингтон, штат Массачусетс. Это были тот же день и то же место, где мы с Торо одержали победу ЛПП над Мастером Оттером. Собрание состоялось на выставочном поле под навесом. Присутствовало всего лишь девять или десять человек, включая Джин Лейн и меня. Я был поражен, узнав, что общее число членов клуба составляет двенадцать человек, ну или шестнадцать-семнадцать, если посчитать и тех, кто не платил взносы последние года два.
Я рассказал им о моей встрече с клубом в Милуоки, включая раскладку по активности в разведении и выставочной работе с собаками в других частях страны. После обсуждения они согласились, однако без энтузиазма, как вы могли бы догадаться, на мое предложение - открыть доступ к членству в клубе любому владельцу маламута, который хотел бы в него вступить, если только не было законной причины ему отказать. Джин Лейн, видимо все еще чувствовавшая себя чужаком, ничего особенного на этой встрече не сказала. Госпожа Сиилей, однако, была вовсе не обрадована перспективой расширения. И, оставаясь самой собой, она предложила прекрасную мысль: у нас будет две категории членов клуба - новые люди будут "вспомогательными членами" и только "первоначальные члены (основатели)" могут голосовать! Я догадываюсь, что это было чересчур даже для других "основателей клуба". Ее предложение не прошло: никто не "заметил" его и на голосование оно не ставилось.
На этой встрече я также указал, что нам необходимо что-то давать нашим членам клуба в обмен на взносы. Общенациональное членство, если таковое случится, потребует больше услуг, чем несколько почтовых извещений в год о редких встречах где-то в Новой Англии. Информация - предложил я, вот в чем нуждаются владельцы маламутов. Общение было ключевой потребностью.
Я добровольно вызвался писать и рассылать официальное месячное информационное письмо всем членам клуба. После обширного обсуждения - и недоверия - они согласились. Но они предельно ясно дали понять, что отменят его, если им не понравится, что я там напишу.
Наше информационное письмо, я думаю, издавалось каждый месяц с тех пор, как я написал и выслал первый номер в августе 1952 года. Число членов клуба быстро росло, так как Шмитты, я и другие заводчики связались со своими покупателями и уговорили их присоединиться. Очень быстро новые люди забрали многое в свои руки, добились значительного роста и прогресса и заложили фундамент демократичного общенационального породного клуба. Сегодня в клубе состоит около 900 человек, включая большое количество людей вне США. И, хотя рост - это не все, мы гораздо более эффективны, чем в начале 1952, когда в клубе состояло 12 – 13 человек.
Современные члены клуба должны узнать правду о том, как проходила демократизация Национального клуба породы. На ежегодном собрании 1953 года в Винчестере, штат Массачусетс, новое большинство получило полный контроль, и, это я должен отметить, мы использовали этот контроль очень ответственно. Мы избрали в совет директоров более, чем достаточное количество членов из Новой Англии, включая Еву Сиилей. А затем большинством совета (и я был среди них) избрали Еву Сиилей президентом НКП (еще одна ошибка Золлера - мнение переводчика)!
Мы очень старались поступать справедливо, так как считали, что таким путем мы сможем убедить госпожу Сиилей и ее последователей, что совместная работа принесет пользу всем - и породе и клубу. Но это не помогло. Улучшения не наступило.
По какой-то глупой причине (мы все еще верили, что, уступая, сможем что-то получить взамен) ежегодное собрание НКП в 1954 году мы решили проводить в середине Новой Англии - в Уоналанчете, штат Нью-Гемпшир, в паре миль от дома Сиилей. Это было максимально неудобно по расстоянию и подъезду для большинства членов клуба.
Однако это собрание стало крупным шагом вперед, в том смысле, что Ева Сиилей никуда не была избрана. И это не было моими происками - она разругалась с слишком многими членами клуба, не принадлежащими к ее группе. Ей не помогло и то, что она наняла высокопоставленного адвоката из Бостона и привезла его на собрание следить, чтобы мы не выкинули чего-нибудь противозаконного!
Адвокатом был Кеннет Тиффин (Kenneth Tiffin), который был официальным лицом в АКС и, одно время, как я полагаю, - президентом НКП Датских догов в Америке. Дальше будет еще информация про господина Тиффина.
На встрече членов клуба в 1954 году я был переизбран в совет директоров и выбран президентом. Мы продолжали стараться играть честно; мы избрали Нельсона Батлера из Новоанглийской группировки в совет директоров и назначили доктора Ломбарда нашим делегатом в АКС. Мы также решили создать корпорацию - в штате Нью-Гемпшир, как еще один жест доброй воли по отношению к Сиилей и Новоанглийским членам. Вскоре после этого мы официально стали Национальным клубом породы Аляскинский маламут, инк.
Кстати, в интересах истины необходимо указать, что госпожа Сиилей не является основателем нашего НКП. Я не помню конкретную дату, когда было получено официальное признание Американским кеннел клубом нашего клуба, как исходного - возможно в 1953. Но я знаю точно, что это произошло после того, как мы выросли в представительную общенациональную организацию (вопреки сильным возражениям Евы Сиилей), удовлетворив, таким образом, требования АКС. Я считаю, что мы начали выглядеть и действовать как национальный клуб породы не раньше ежегодного собрания в 1954 году.