«Каким он был, мой Полярный Мухтар из моего полярного детства, с которым я видел, лежа с ним на снегу сполохи северного сияния, встречал Солнце после долгой полярной ночи, лазил по нашим снежным пещерам вместе со своим Полярнинским другом – Юрой Ковальковым, ходил гулять в несильные пурги, а летом - в летнюю, полную цветами и всякой живности тундру?
Он родился в начале лета 1974 года от чукотской лайки по кличке Лайка. Лайка была черного окраса с белой отметиной на груди. Широкогрудая, широколапая и ласковая… Но когда родились щенки, кидалась на всех собак и рычала на людей. Мы, мальчишки, всегда узнавали, у кого рождались щенки и, конечно же, проверяли их и кормили, а потом и возились с ними. Лайка жила у одной семьи из геологии. Ее взяли у чукчей из стойбища щенком и привезли в поселок. Под деревянным балком, где жили ее владельцы, она вырыла нору-подкоп и там родила своих щенков. Когда Лайка ощенилась, мы только переехали в п. Полярный. Я, узнав, что у Лайки родились щенки, стал приходить к ней. Сначала я подкармливал ее, а когда она ко мне привыкла, стал заглядывать в подкоп, чтобы посмотреть на щенков. Через месяц они стали вылезать и играть возле своей норы-подкопа. Лайка отрыгивала им непереваренную пищу, и они ее поедали. Среди щенков я выделил крупного и смелого щенка, похожего на лайку по окрасу. Он был весь черный, с белым пятном на груди, широколапый и с длинным мехом. Независимый и хозяйственный. Щенок-лидер. Если Лайка ложилась, чтобы покормить щенков, то этот щенок всегда знал, где его сосок груди - это был сосок, всегда наполненный молоком возле задних ног, и если сосок кем-то из щенков был занят, он просто своей силой отодвигал другого щенка и забирал свой сосок. Я попросил маму взять щенка, выбрав конечно его, своего Мухтара. Мама согласилась. Мы только что получили служебную квартиру в отстроенном по полярному проекту новом доме из деревянных брусов. Квартира была однокомнатная, но со всеми удобствами. Ванной, туалетом, кухней, комнатой и центральным отоплением. По тем временам, не у многих были квартиры, хотя надо отдать должное нашим строителям, которые даже за полярным кругом монтировали железобетонные комбинаты для строительства панельных домов по полярным проектам. Но ЖБК относился к другому ведомству и поэтому панельные дома строил Полярнинский ГОК (горно-обоготительный комбинат). Геология к ГОКу не относилась, и в геологии строили дома из деревянного бруса. Наша квартира была на первом этаже. Окна выходили на сторону подъезда, возле которого я сам построил для Мухтара его будку, оббив ее изнутри войлоком, чтобы ему было теплее, а крышу толью, чтобы она не промокала.
Я знал, что лайки в доме не живут, и поэтому построил Мухтару будку.
Мухтара я кормил с руки, также его кормила мама. Сначала он уносил еду и мелкие косточки себе во внутрь будки, а потом стал иногда косточки закапывать рядом с будкой.
Когда было пасмурно и шли дожди, я брал Мухтара домой в квартиру, и мы с ним возились и игрались. Лайки быстро учатся ходить за человеком, и Мухтар стал повсюду за мной ходить, когда окреп к концу лета. Но, до этого были такие случаи… Однажды выйдя покормить Мухтара, я не нашел его в будке. Я бросился вокруг нашего дома, а потом сообразил, что его могла унести Лайка обратно, тем более что мы жили не так далеко от ее дома. Я пришел к Лайке, и конечно она не вылезла из своей норы. Тогда я попросил хозяев Лайки, чтобы они ее отозвали. Как только Лайка вышла из своего «логова» за ней показалась мордочка моего Мухтара… Так повторялось раза три и всегда Мухтар оказывался у Лайки.
Мухтар быстро вырастал, и к зиме уже грызся с молодыми собаками. Мухтар выделялся силой и ростом. Был с мощным костяком и густой шерстью с плотным подшерстком. Лапы были широкими и с перепонками. Мухтар практически не лаял, хорошо рычал, показывая свои белые клыки, иногда выл, садясь рядом с будкой. Как правило, вой сопровождался изменением к плохой погоде, особенно к сильной пурге.
Завидев меня, выходящим из подъезда, он несся ко мне, находясь за триста метров. Позже я к этому привык, зная, что куда бы я не шел, через некоторое время Мухтар окажется рядом и будет меня повсюду сопровождать в моем гулянии или когда вечерами я шел на тренировку в школу в спортивный зал. Выходя после тренировки Мухтар меня, как правило, уже поджидал, весело виляя хвостом и улыбаясь. Иногда Мухтар ворчал со мной, как бы разговаривая. Но однажды мы открыли еще одну особенность Мухтара.
Я в детстве играл на баяне и закончил три класса музыкальной школы перед тем, как уехать на Полярный. Но на Полярном музыкальной школы по классу баяна не было и я часто, как я говорил про себя, «пиликал». И вот, когда Мухтар был в квартире, я начал «пиликать» на баяне и … мы с мамой услышали песню Полярного Пса, причем меняя под музыку тональность воя, то прерываясь и как бы всхлипывая, то беря выше и ниже тон… Кажется я играл про ямщика который замерзал в метель… Помните: - А в степи во той замерзал ямщик… Мухтар был рожден с музыкальным слухом и мог петь…
Наступила весна 1975 года…
С утра, в выходной день, выдалась ясная погода… На Чукотке, после того, как заканчивается полярная ночь, в 20-х числах апреля, после праздника Солнца, когда оно выходит, наступает потепление и возможность ходить детям на лыжах и кататься с близлежащих тундровых холмов. Взрослые пробивают до близлежащих холмов лыжню, и начинается лыжный период катания. Температура воздуха прогревается до - 5º С, -10º С.
Я заранее собрался и с рассветом, чтобы подольше покататься на лыжах, взял с собой своего Мухтара и пошел в тундру. До ближайших холмов, надо было пройти около 5-ти километров. Чтобы быстрее идти, я брал Мухтара на поводок, и он с удовольствием меня вез на привязи прямо по накатанной лыжне. Снег на Чукотке, обдуваемый месяцами пургами к маю становится очень плотным и жестким, спокойно выдерживая трактор на болотных, широких гусеницах и собака спокойно проходит этот снег, не смотря на его плотность и снежные заструги, лыжня служит для собаки ориентиром, как запаховым, так и видимым.
Мне было почти 11 лет, и для Мухтара, а он был очень мощным для чукотской лайки псом, не составляло ни какой трудности рысью пройти 5-ть километров, я же держась за поводок одной из рук, экономил силы, и просто мне было интересно так передвигаться. Другую лыжную палку я просто брал в другую руку, перехватив обе палки по середине. Лыжи у меня были средне-охотничьи, т.е. не узкие и не широкие, с тупыми концами и с ременными креплениями. Ботиночное не использовали, потому что замерзали ноги.
Некоторые охотники привязывали поводки своих лаек на поясе, как сейчас принято в скиджоринге, и таким образом на тяге лаек, ходили с ними на проверку и постановку капканов на песцов. Так же ходят многие охотники на Чукотке, в Сибири и на Камчатке.
Прибыв на место катания, его называли «Школьной сопкой» и покатавшись на ней, я решил пройти еще с километра два до более крутой и не большой сопки недалеко от «Гроб-сопки» носившей такое название по своему виду напоминающее издалека гроб. Дойдя до нее, я заметил, что погода стала портиться. Мухтар поднимал морду, нюхал воздух и периодически ложился на спину и катался на снегу. Это был признак надвигающегося изменения погоды. Прокатившись пару раз, с сопки, я заспешил в обратный путь. Погода резко портилась, усиливался ветер, начиналась поземка, и вот - вот должен был пойти снег. Лыжни на этой сопке не было и надо было успеть дойти до накатанной «Школьной» по обратной лыжне, которую я пробил. Чтобы быть не застигнутым пургой и успеть дойти до поселка я рассчитывал на Мухтара. Я снова взял его на поводок, встал на свою пробитую лыжню и направил Мухтара по ней. Мухтар шел зигзагообразно, постоянно опуская морду до снега и идя по запаху моей лыжни, ему мешала начавшаяся поземка, поэтому он шел зигзагообразно. Начался снег и начиналась пурга «Южак», как звали такие весенние и неожиданные пурги, как правило, дующие с южной стороны и сопровождающиеся резким изменением погоды, выбросом снеговых осадков и ветром, тем более, что от побережья Чукотского моря п. Полярный находится за 20 км. практически открытой тундры.
Мы шли по наклонной местности вниз, по направлению к «Школьной» с которой начиналась пробитая лыжня идущая до поселка. Но пурга разыгрывалась не на шутку. Мы все же успели дойти до «Школьной», где начиналась лыжня, но пурга была уже такой силы, что Мухтар не смог найти лыжню. Мокрый снег, перемешенный с поземистым, яростно бил в лицо, обжигая его, ресницы покрывались наледью, становилось трудно дышать. Запах на «Школьной» был перемешанный и поэтому Мухтар не мог найти лыжни, но старался тянуть в правильном направлении к поселку. Тогда, зная и еще ориентируясь по наклону холма где была «Школьная», я пошел вниз по общему направлению, рассчитывая выйти правее лыжни, а затем, взяв направление под 90 градусов пересечь ее. Но я не учел силу ветра и резкость начавшейся пурги. Достигнув подножия холма Мухтар внюхиваясь в снег, стал зарываться. Чукотские лайки так переносят пургу, зарываясь в снег. Я не боялся снега, и зарываться в него, ведь я вырос со снегом, умел копать проходы, ямы и снежные туннели (пещеры), как мы их называли мальчишками. Кроме того, я знал, что закопавшись в снег, можно спастись от пурги… Но одно дело закапываться в снег в благоприятную погоду, и совсем другое дело в пургу… Но делать было не чего, как, кроме того, чтобы принять приглашение Мухтара уйти под снег вместе с ним. Я снял лыжи, воткнул их в снег по северному скрестив на всякий случай и стал вместе с Мухтаром копать. Слежавшийся снег был очень твердым, поэтому я стал нарезать его ножом и класть куски вокруг, сначала с наветренной стороны, сооружая, таким образом, защитную стенку от ветра. Но через некоторое время снег, где копал Мухтар, стал осыпаться и проваливаться под него… Я понял, что под Мухтаром пустота, которая может быть образована вышедшей наледью, т.е. лед вечной мерзлоты иногда выходит наружу с наледью, образую своеобразные пустоты. Это было, и хорошо и опасно, мы могли провалиться и обрушившийся снег мог нас похоронить, а могли и попасть в естественный природный шурф и погибнуть в нем… Но Мухтар принюхиваясь уверенно вырывал снег… Показалась небольшая ниша пустоты и я видя, что снег не «ползет», а проваливается постепенно в эту нишу, стал помогать Мухтару рыть дальше. Через некоторое время мы уже вползали в снежную нишу. По отсвету наледей, и овальной форме ниши я понял, что мы попали под снежную ледяную нишу образовавшейся возле небольшой речки, которая текла в этом месте. Такие ледяные ниши возле рек образуются из - за того, что когда осенью резко начинается пурга, без постепенного предшествующего понижения температуры до отрицательных, при которых происходит льдообразование, то тогда река как бы «парит» выгоняя снег и образуя такие пустоты до настоящих подснежных пещер, которые могут достигать до нескольких десятков метров в длину и до 1,5 и более метров в диаметре, особенно при небольших до нескольких метров по высоте обрывистых берегов у реки, а затем постепенно под снегом при наступлении отрицательных температур река, особенно мелкая, сублимируется испаряясь и превращаясь в льдообразующие ниши, а лед на дне мелкой реки рассыпается. И вот такую нишу и почуял Мухтар и затащил меня в нее. Я закрыл осыпавшим снегом вход, который мы вырыли на столько, на сколько мог, но далеко от входа отползать не стал. Зажег охотничью спичку из коробка, взятого с собой, и осмотрелся. Снежная пустота уходила дальше по направлению течения реки. Достал бутерброды, которые взял с собой, разделил их на несколько частей, все есть не стал, не известно было, сколько бы мы пробыли под снегом, у меня была еще шоколадка и кусочки сахара, которые я всегда брал с собой, зная, что они высококалорийные и полезные. Север многому учит и северные дети знают с детства, какие грибы, ягоды и растения можно собирать и как, и что можно употреблять в пищу, что необходимо обязательно брать с собой в лес или в тундру, как делать шалаши, рыть снежные пещеры, не бояться зверей, вести себя с собаками и т.д. Мухтар сначала сидел рядом, обнюхиваясь и прислушиваясь к звуку пурги, и успокоившись, лег рядом, свернувшись калачиком и поджав лапы задремал. Не смотря, на май я, всегда, с детства, был научен хорошо и правильно, одеваться. На мне были оленьи торбаса, меховая ушитая куртка, меховая шапка ушанка и меховые варежки с пришитыми резинками. Я укутался и задремал. Физически и морально я был достаточно подготовлен, ведь я был уже призер района по спортивной гимнастике, имея первый юношеский разряд и поэтому понимал, что с Мухтаром я могу до двух суток точно пробыть в таком убежище, а там, наверное, меня или найдут или закончится пурга и я сам дойду до поселка.
Часов через пять, ветер стал ослабевать, по времени суток был уже поздний вечер. Я немного покормил Мухтара, съел несколько кусочков шоколадки и стал выгребать снег, чтобы выйти наружу. Нас уже прилично занесло, практически сравняв с общим уровнем снега, но с той стороны, где я выложил стенку, надувший снег был мягче и мы без особого труда вылезли наружу. Снег закончил уже идти, но небольшая поземка еще была. В дали виднелся мутный свет от поселка. Лыжи были на месте. И когда я стал их одевать, Мухтар вдруг остановился и стал прислушиваться, не много поскуливая. Я снял шапку и услышал отдаленный вой сирен, так включали сирены поисковые вездеходы и тракторы только в экстренных ситуациях. Я понял, что нас ищут. Я взял Мухтара на поводок и он, рванув, повез меня на привязи на звук воя сирен. Сирены были левее от лыжни, и я понял, что нас искали с учетом сдвига ветра. Человек идя в ветер всегда подспудно уходит в наветренную сторону, а надо идти всегда в подветренную, чтобы сохранять направление. Иначе будешь ходить по большому кругу. И когда мы возвращались, я не зря уходил в подветренную сторону, зная, что меня может «снести» ветром в наветренную сторону. Через некоторое время вой сирен стал усиливаться, показался свет поисковых прожекторов вездехода, и мы с Мухтаром выехали наперерез поискового вездехода, точнее меня вывез Мухтар…
Вездеход остановился, открылась дверца, и из вездехода вышел мой отец, Макаров Борис Александрович, легендарный Колымчанин, заслуженный работник и ветеран Севера, всю жизнь отдавший свой труд развед.геологии и добыче Колымских и Чукотских месторождений золота, работая на инженерных должностях по эксплуатации горного и промышленного оборудования.
С детства отец прошел войну, начиная ремонтировать самолеты в передвижных авиационных мастерских, потом служил моряком на Балтийском флоте, участник битвы за Кенигсберг (Калининград). В 1947 году был репрессирован за случайную драку в Кронштадте с американскими моряками, за то, что защитился за мальчишку беспризорника, который залез в карман американского моряка прибывшего на авиаматке, так называли тогда авианосцы. Американец, поймав мальчишку, стал его избивать. Отец возвращался из увольнения со своей Родины, из Новгородской области. Время еще было тяжелое, отец старался помочь своей маме и родственникам, отстроить дом. Отпросился у командования под честное слово. Слово моряка-фронтовика тогда было железным. Его отпустили без оформления увольнительной. И вот дойдя почти до своего корабля, он увидел, как пьяный американец избивает мальчишку, и естественно защитился за него. Видя как дерется русский моряк, другие американские моряки влезли на защиту своего, а наши своего… Дрались фронтовики страшно, а тем более моряки. Немцы называли их «черная молчаливая смерть»… Одев бескозырку и закусив ленты зубами, наши моряки шли на любой приступ… Я на всю жизнь запомнил папин закус зубами, не понимая сначала его, но ставши взрослее я его понял… Эта привычка закуса осталась у него на всю жизнь… Синдром боевых сражений… Дальше их кольцом окружили сотрудники НКВД, американцев выпустили, а всех кто был в кольце, без суда и следствия, отправили в тюрьму, а потом этапом на Колыму… Позже отец был полностью реабилитирован, ему были возвращены все боевые награды, он участник ВОВ, почетный работник Севера, имеет трудовые награды, благодарственные и поздравительные письма Президента России.
Так вот, когда отец вышел из вездехода, я увидел на его лице этот ротовой закус и сощуренный, стальной и добрый взгляд… И сжатые кулаки… И услышал знакомое выражение: - Ну, я тебе сейчас дам! А ну иди сюда! Отец стоял взволнованный и радостный возле вездехода.
Из левой двери вылез водитель вездехода и наш сосед, дядя Саша Ширшов:
- Степка! Ты где был? Мы уже четыре часа тебя ищем! А, ну марш в вездеход!
Я отстегнул Мухтара, снял лыжи и подошел к отцу.
- Пап, да не волнуйся, меня Мухтар затащил под снег, - стал я оправдываться перед отцом.
- Я всю технику поднял из-за тебя, мама плачет, - ответил он…
Когда я оказался в кабине вездехода, дядя Саша сразу налил мне из термоса горячего чая.
- Держи, согрейся полярник. - Ну, что Александрович, надо предупредить остальных.
Отец достал ракетницу и три раза выстрелил зелеными патронами вверх. После этого, врубив повышенную скорость, дядя Саша направил вездеход наперерез остальным поисковым вездеходам и тракторам, которые стали разворачиваться на место выстрела ракетницы.
- Пап, давай заберем Мухтара в вездеход, он меня спас, - попросил я. Пока мы ехали, Мухтар верно шел рысью параллельно вездеходу.
- Александрович, надо забрать собаку, - остановив вездеход, сказал дядя Саша. Я выскочил из кабины вездехода, подозвал Мухтара, дядя Саша открыл дверцу заднего отсека вездехода, и мы загрузили в задний отсек Мухтара. Потом я подбежал к кабине вездехода со стороны, где сидел отец и через дверцу вездехода попросил его:
- Па, можно я сзади поеду с Мухтаром? Отец только махнул рукой. Я залез в задний отсек, нажал кнопку готовности и мы поехали. Сзади был спальный мешок дяди Саши. Я залез в него, Мухтар лег рядом, упираясь иногда лапами от покачиваний вездехода, и проснулся уже дома, в постели… Мухтар спал, рядом с моей кроватью, значить все обошлось, тем более Мухтара пустили в квартиру…
Мухтар после этого случая стал знаменитым псом всей геологоразведки и, наверное, даже поселка и еще сильнее возмужал и поумнел, поняв, что стал всеми уважаем… Приезжие чукчи узнав о Мухтаре, предлагали отцу и мне отдать Мухтара им за моржовые клыки, оленьи рога и нерпичьи и песцовые шкуры. Но мы были ни преклонны. Мухтар не отдавался и не продавался, повсюду следуя за мной…

Жизнь сама расставила все на свои места, наверное это и есть то понятие, которое мы называем судьбой… двадцать лет, почти половина моей жизни я живу с собачками... но первым – первым всегда был мой Полярный Мухтар… которому я обязан своей жизнью…

Однажды я на сайте художника Сергея Емца, который был в командировке на Чукотке в альбоме «Глаза в глаза» в п. Лорино увидел точную копию фенотипа моего Мухтара…
От специалиста-кинолога по Чукотской ездовой – Елены Поцелуевой я узнал, что такой фенотип встречается крайне редко и очень ценится, и такие собачки почти исчезли…

И также через 35 лет на сайте Чукотского форума я увидел фотографию того места, где спас меня Мухтар…

В память о своих собачках у меня есть такое стихотворение: