Люди всегда называли Север «суровым», «диким», «крайним», подчеркивая исключительно трудные условия существования в этом отдаленном регионе. Полярники, работающие в этих условиях, обязательно «мужественные», «сильные духом». А уж если подобным титанам требовалась медицинская помощь... Подобные сюжеты неоднократно привлекали внимание писателей, поэтов, сценаристов - герой-полярник попадает в беду, и ему на помощь спешит столичный профессор, проявляя при этом не свойственное для его мирной профессии и городского статуса мужество. И вот избитая, казалось бы, история: окулист одной из московских клиник Дмитрий Гончаров вылетел 24 августа из Москвы на Чукотку для того, чтобы провести в самой северной точке этого округа, на заброшенной базе ПВО, операцию. Банальная ситуация обернулась совсем неожиданной стороной - ветеринар спешил на помощь собаке.

О пациенте

Кула родился и вырос в якутском поселке Волочанка. Может, когда-то это село получило свое название от ездовых собак, которые волокли нарты, но к двадцать первому веку здесь не осталось ни одной упряжки, только стайки ездовых собак дрались из-за господства над помойками. В одной их таких полудиких стай и вырос Кула, лишь условно обремененный наличием хозяина. Как и другие собаки, он вставал на охрану своей территории, дрался за место в обществе и, не довольствуясь скудными подачками хозяина, пополнял свой рацион на помойках и ловлей мелкой дичи типа леммингов и длиннохвостых сусликов, именуемых в просторечии еврашками. Охотился он феноменально: заметив дичь, его громадное мохнатое тело начинало двигаться бесшумно и молниеносно. Мгновение назад перед вами сидел белый добродушный увалень - валенок. Один бросок, и вот он уже вытягивается, с довольным видом теребя обмякшее тельце еврашки.

Другую такую собаку давно бы водили с собой на охоту и гремела бы о ней слава по всей Якутии. Но Кула работал только для себя: из-за плохого зрения он не мог проследить за дичью, а лишь выслеживал ее при помощи нюха и слуха. В его охоте дело решал первый прыжок, промахнувшись, он долго стоял, вслушиваясь и поводя носом, пытаясь проследить, куда укрылась добыча. Своенравные смелые еврашки часто сами выдавали себя сердитым стрекотанием, но где уж ему было задержать более ценного зверя до прихода охотника.

Добрые и умные глаза Кулы светло-орехового цвета постоянно слезились и воспалялись и тогда опухшие веки почти соединялись, практически лишая собаку зрения. Все дело в том, что Кула родился с врожденным дефектом: слишком длинные нижние веки загибались внутрь, и трущаяся шерсть травмировала глаза. Люди, восхищаясь издали статями этого, одного из последних в породе ездовых собак, великана, увидев его глаза вблизи, смущенно отворачивались, содрогаясь в глубине души от неприглядности зрелища. Сильно ли страдала в такой ситуации собака, сказать трудно, представьте, что вам в глаза высыпали по горсти песку, но ведь Кула не знал другой жизни. Другая жизнь нашла его сама...
Как-то через поселок проходила французская экспедиция, и путешественник, восхищенный умом и статями собаки, за бесценок купил «дефективного пса» для своей упряжки. И здесь Кула нашел себя. То ли действительно работа в упряжке была его коньком, то ли его вдохновило не испытанное ранее человеческое к себе отношение, но в этот ежедневный изнурительный труд он вкладывал всю свою большую любящую душу. И место в упряжке было как раз по нему - под самыми нартами, где ему не приходилось напрягать зрение, выискивая дорогу, и где он мог смело бежать вперед, наслаждаясь движением. Полуслепой пес обрел поводырей в виде бегущих впереди собак и теперь впервые в жизни мог двигаться, не боясь на что-то наткнутся.

Его новый владелец ежедневно лечил воспаленные глаза Кулы, и все же, несмотря на временные улучшения, было ясно, что без врачебной помощи не обойтись. И эта помощь пришла.

Конечно, прежде чем врач и пациент встретились, должен был появиться спонсор, ведь дорога на Чукотку стоит столько же, сколько полмесяца хорошего отдыха в Турции. Но спонсор в конце концов нашелся, и ветврач-окулист Дмитрий Гончаров вместо летнего отдыха где-нибудь на теплом морском побережье отправился на побережье Ледовитого океана.Здесь, в самой северной точке Чукотки, на мысу Шелагского, в заброшенной части ПВО летовала экспедиция.

Самолет приземлился в Певеке почти без опоздания, и заботу о враче взяли на себя представители местной администрации. Утром ему предстояло проделать почти стокилометровый путь на вездеходе по тундре и перевалам хребта Шелагского.

Не будем тянуть резину, описывая красоты сопок и тундры, скажем сразу, без излишнего драматизма - вездеход сломался в десяти километрах от пункта прибытия. И Дмитрий в сопровождении женщины, ехавшей проведать родственников на соседнюю полярную станцию, отправился пешком.

С самым ценным оборудованием за плечами путники миновали сопки и вышли к озеру, отделяющему их от побережья. И тут упал туман, упал так внезапно, как бывает, пожалуй, только на Шелагском, где длинное озеро создает между сопками и океаном узкую каменистую косу. Ветер по ней набирает сногсшибательную скорость, а если это еще северный ветер, то перепад температур вызывает колоссальные испарения с поверхности озера. Стоит солнечный денек, потом пятнадцать минут - и вы ничего не видите в двух метрах от себя. Немудрено, что в таком тумане наши «потерпевшие бедствие» вышли не на косу, где стояла воинская часть, а на противоположный берег озера. Конечно, заблудиться они не могли, для того, чтобы выйти к цели, достаточно было идти по берегу. Но расстояние увеличилось втрое, ветер крепчал, туман густел, и близились уже по-осеннему темные чукотские сумерки. А в сумерках нетрудно нос к носу столкнуться с медведем. И тогда было решено форсировать мелкое летом озеро. В «мелком по-летнему» озере воды оказалось по шейку. Заметьте, вода эта была очень холодной, так как озеро берет воду из ледничков в горах. После такого путешествия старый офицерский домик, скудно освещенный керосинкой, показался Дмитрию царскими хоромами.

Долгожданная встреча. Операция.

Утром при свете солнца стало видно то, что накануне скрывало отсутствие электричества: ни одна из двух комнат дома и отдаленно не напоминала оснащенные по последнему слову техники операционные «Центра», привычные Дмитрию. Ободранные стены, свисающая с потолка штукатурка, в качестве стерилизатора полуразвалившаяся печка - вот в каких условиях предстояло проводить операцию. Но самым главным было наладить отношения с пациентом, ведь большого количества помощников в виде анестезиологов или хотя бы медсестер не предвиделось.

Но все обошлось, Кула встретил своего «личного хирурга» с доброжелательным любопытством, хирургическим столом стала школьная парта, а накрыли ее самой стерильной в доме вещью - флагом Чукотки, что было даже символично. Операция прошла успешно, и скоро отошедший от наркоза пациент щеголял пластиковым воротником, шокируя собратьев по упряжке. Правда, за подобный отрыв от общества бедного Кулу чуть не съели при первой встрече: то ли не узнали, то ли стиляг не любят. Не вдаваясь в хирургические подробности, интересные только профессионалам, а простых любителей собак попросту шокирующие, скажем, что швы уже давно сняты. Кула здоров и счастлив и в этом году хочет попробовать себя на роль вожака упряжки.

А в заключение хочется только сказать, что есть еще, к счастью, в нашем обществе ветврачи, подобные Дмитрию Гончарову - хорошие профессионалы с неочерствевшими сердцами.И пусть ему не пришлось в этот раз прыгать с самолета на льдину, если нужно будет, он прыгнет. Только позовите!

Благодарность от нашего Клуба и горячий привет Елене Поцелуевой - нашему Другу!!!

И низкий поклон - замечательному хирургу и Человеку - Дмитрию Гончарова за спасение настоящего Полярного Пса - Кулы - Вожака упряжки - якутской аборигенной ездовой лайки!!!